Дырявые башмаки и солнце Абруцци: как писать открывающую сцену

Мария Романюк. Редактор EWA

В большинстве случаев редактору достаточно прочесть несколько страниц рукописи, чтобы принять решение об издании книги. Одна из распространенных причин отказа — отсутствие открывающей сцены в первой главе. Не важно, что мы видим на месте открывающей сцены — пространные размышления от первого лица, внутренний монолог главного героя или путанное описание мироустройства. Задача писателя — начать историю так, чтобы читатель понял, что происходит нечто важное (и увлечь даже такого искушенного и критического читателя, как редактор).

Открывающая сцена — это первая сцена романа. Часто именно благодаря ей читатель понимает, кто является героем истории и в чём заключается его проблема. Через неё задаётся экспозиция и общая атмосфера книги. Нет универсального способа, который позволит написать увлекательную открывающую сцену, но у подобных сцен есть ключевые особенности, знание которых позволяет авторам избежать типичных ошибок.

В хорошей открывающей сцене всегда содержится скрытое или прямое указание на ключевую для всей истории идею писателя, и читатель, как правило, понимает это не сразу — вскользь упомянутые детали лишь по ходу чтения обретают новые смыслы. Так происходит, например, с открывающей сценой в романе Джона Фанте “Подожди до весны, Бандини”:

“Он тащился по дороге, пиная глубокий снег. Вот человек, которому все обрыдло. Его звали Свево Бандини, жил он тремя кварталами ниже на той же улице. Он заколел, а в башмаках зияли дыры. Тем утром он залатал их изнутри кусками картона от коробки из-под макарон. За макароны в этой коробке ещё не уплачено. Он вспомнил об этом, когда пихал картон в башмаки”.

Что ещё мы узнаём о Свево Бандини из открывающей сцены? Что он каменщик, урожденный итальянец, эмигрант. Этим вечером он проиграл в покер в Имперской Бильярдной десять долларов, хотя не уплачено не только за макароны, но и за дом, в котором Свево ждёт жена и трое детей. У жены Свево, Марии, белоснежная кожа и большущие черные глаза — болезненно яркие от любви, но умные, знающие, насколько хорошо в бильярдной идут дела. Единственное, чего, по мнению Свево, не видят эти глаза — его душу. Пиная снег, Свево бормочет “Diocane. Diocane” (“ Бог — собака”).

С одной стороны, этой сценой Джон Фанте задает экспозицию, знакомит читателя с главным героем и рассказывает его предысторию. С другой, к концу книги та же сцена обретает новые смыслы и новую глубину, так как каждая упомянутая автором деталь имеет значение: любовница подарит Свево новые ботинки, белоснежные четки Марии будут брошены в снег, а принесенные Свево деньги — в огонь. Снег для Свево — это Америка, Колорадо, холод, безработица и нищета, а солнце — это детство, проведенное в Абруцци. “Прекрасный человек Свево Бандини – одни мускулы” — именно на этих мускулах остановится взгляд вдовы, а после женщина с большущими черными глазами, ведомая болью и гневом, захочет вырвать Свево глаза.

Мы видим серьезную и продуманную открывающую сцену (не зря же, в конце концов, Джона Фанте считают классиком американской литературы). Что автор делает для этого?

1. Умело работает с подтекстом и расставляет крючки.
Чувство напряжения должно присутствовать в самом начале романа, даже если вы пишите легкое романтическое фэнтези. Для читателя это имеет решающее значение. Не важно, возникает напряженность из-за источника конфликта (будь то супружеская измена или межгалактическая война) или из-за тем, которые вы затрагиваете по ходу раскрытия ключевого конфликта. Важно, чтобы к концу открывающей сцены читатель спросил себя: “Неужели герой со всем этим справится?”.

2. Поступает стратегически выгодно, заложив в начало книги точки для построения прогрессии.

3. Подаёт экспозицию, следуя принципу “Не рассказывай, а показывай” (решив тем самым проблему, актуальную едва ли не для большинства авторов).
Для этого Джон Фанте представляет в открывающей сцене: главного героя (1), повседневную жизнь главного героя (2), главного героя, имеющего дело с повседневным конфликтом (3). Эти три пункта дают читателям глубокое понимание личности Свево Бандини (в чем заключаются его недостатки, о чем он думает на что надеется). Повседневный конфликт здесь — крючок, который указывает на то, что герой по тем или иным причинам не удовлетворен своей повседневной жизнью. Это предвосхищение побуждающего действия, которое произойдет вскоре.

4. Создает нить преемственности. Герой любой хорошей истории меняется по ходу развития сюжета (не важно, в положительную или в отрицательную сторону). Важно, чтобы характеристика персонажа была последовательной. Свево Бандини в начале романа показан как сильный человек, испытывающий серьезное внутреннее напряжение из-за постоянных финансовых проблем, и это полностью соответствует логике дальнейшего повествования.

Способ самопроверки.

Прежде чем отправлять рукопись редактору, последуйте совету Джейн Фридман — откройте первую страницу и спросите себя:

1. С какого момента я могу начать свой рассказ, ничего при этом не упустив?
Как показывает редакторская практика, большинство историй начинаются где-то между 5 и 30 страницей. Если это так, вернитесь к началу. Раскрытие ключевого конфликта истории должно начаться на первой странице.

2. Какие из упомянутых деталей не относятся к ключевому конфликту и к образу главного героя?
Очень редко читателю в начале книги важна обстоятельно изложенная биография главного героя. Будьте избирательны. Расскажите о деталях, действительно важных для истории и для вашего персонажа (вспомните Джона Фанте).

3. Действительно ли можно пренебречь той информацией, которую я опустил, пытаясь создать интригу?
Иногда на первой странице авторы витиевато описывают то, что можно и нужно было сказать прямо (и первой страницей они, как правило, не ограничиваются). Иногда, напротив, умалчивают о важных деталях, оставляя читателя в недоумении. Здесь важно соблюсти баланс, в том числе через использование предыстории как истории. Так, можно поместить героя — уроженца солнечной Италии — на заснеженную улицу Богом забытого американского городка, и на контрасте рассказать не только о его текущем положении дел (а дела эти идут, честно признаться, ни к черту), но и о прошлом — о молодости и о детстве.